Конспект — boldyrev-info:
Споры о прошлом (откуда вести нашу преемственность - от СССР или царской России) не должны заслонять для нас настоящее и будущее. Споры возможны и уместны, но не должны превращаться в распри, в новую вражду. Иначе это - лишние козыри тем, кто, находясь по другую сторону "линии фронта", хочет нас разделять и нами манипулировать.
Глобальный кризис может похоронить под собой идею так называемого «постиндустриального мира».
В Европе четко выделились две группы: страны-«локомотивы» (Германия, Франция, Скандинавия - со всё еще высоким уровнем промышленного развития) и периферия (туризм, слабая промышленность - Испания, Греция, Восточная Европа). Глобальное падение платежеспособного спроса больнее всего ударит по "туристическим" странам, где уровень жизни может приблизиться к африканскому.
В частности, почему в Прибалтике дела совсем плохи? Потому что восприняли от Европы лишь внешнюю форму, а существо же – высокоразвитую промышленность - сочли пережитком «устаревшего индустриального мира»…
Кризис угрожает стандартам европейского «социального государства». До кризиса высокий уровень жизни поддерживался во многом за счет глобальной пирамиды кредитной экспансии, но теперь «Боливар» не выдержит привычных госрасходов. Остается вопрос: будет ли это происходить равномерно по всему ЕС, или же случится разделение ЕС на несколько зон.
Проблема для России - останутся ли страны Восточной Европы нашими стабильными и безопасными соседями?
Премьер Путин только что признал, что собственники генерирующих станций («трудоголики» Вексельберг, Лебедев, Потанин и Прохоров) не выполняют свои постприватизационные инвестиционные обязательства. Встречный вопрос: «Посадки где?» Если дело организовано так, что олигархов и привлечь в результате не за что (или правительство не хочет), то отвечать должен тот, кто все это от имени государства так организовал - т.е. должностные лица из руководства страны.
В качестве одного из вариантов выхода из кризиса уже забрасывается идея глубокой интеграции Европы и России. Звучит красиво. Сказочки для дурачков. При нынешней полной беспомощности нашего руководства даже в отношениях со своими родными олигархами, наивно «интегрироваться» с Европой - это просто сдаться на милость победителя.
Безответственность власти, её неспособность приструнить олигархат и постоянное поощрение «реформаторов» и их безобразий с «реформированием» экономики - всё это на эмоциональном уровне заставляет людей обращаться к таким фигурам, как Сталин - способным спрашивать строго. Ничего удивительного.
Глобальный кризис может похоронить под собой идею так называемого «постиндустриального мира».
В Европе четко выделились две группы: страны-«локомотивы» (Германия, Франция, Скандинавия - со всё еще высоким уровнем промышленного развития) и периферия (туризм, слабая промышленность - Испания, Греция, Восточная Европа). Глобальное падение платежеспособного спроса больнее всего ударит по "туристическим" странам, где уровень жизни может приблизиться к африканскому.
В частности, почему в Прибалтике дела совсем плохи? Потому что восприняли от Европы лишь внешнюю форму, а существо же – высокоразвитую промышленность - сочли пережитком «устаревшего индустриального мира»…
Кризис угрожает стандартам европейского «социального государства». До кризиса высокий уровень жизни поддерживался во многом за счет глобальной пирамиды кредитной экспансии, но теперь «Боливар» не выдержит привычных госрасходов. Остается вопрос: будет ли это происходить равномерно по всему ЕС, или же случится разделение ЕС на несколько зон.
Проблема для России - останутся ли страны Восточной Европы нашими стабильными и безопасными соседями?
Премьер Путин только что признал, что собственники генерирующих станций («трудоголики» Вексельберг, Лебедев, Потанин и Прохоров) не выполняют свои постприватизационные инвестиционные обязательства. Встречный вопрос: «Посадки где?» Если дело организовано так, что олигархов и привлечь в результате не за что (или правительство не хочет), то отвечать должен тот, кто все это от имени государства так организовал - т.е. должностные лица из руководства страны.
В качестве одного из вариантов выхода из кризиса уже забрасывается идея глубокой интеграции Европы и России. Звучит красиво. Сказочки для дурачков. При нынешней полной беспомощности нашего руководства даже в отношениях со своими родными олигархами, наивно «интегрироваться» с Европой - это просто сдаться на милость победителя.
Безответственность власти, её неспособность приструнить олигархат и постоянное поощрение «реформаторов» и их безобразий с «реформированием» экономики - всё это на эмоциональном уровне заставляет людей обращаться к таким фигурам, как Сталин - способным спрашивать строго. Ничего удивительного.
— boldyrev-info
Праздники позади, наступают будни – и в смысле прямом, и в смысле переносном.
В прямом – мы отметили День защитника Отечества. Отметить отметили, но, судя по всему, им (скажем аккуратно, кому-то) все-таки удается нас разделить, а некоторых и перессорить. Молодцы.
Казалось бы, День защитника Отечества для всех, кто за это самое Отечество, а не против него – праздник. Можно спорить, лучшая ли выбрана дата. Можно спорить, верная ли проводится внешняя и оборонная политика, а также, в данном случае, в обеспечение политики оборонной – экономическая (по последнему вопросу мое негативное мнение известно из прежних статей). Наконец, о том, как государство и общество благодарят своих защитников (здесь тоже нам, к сожалению, похвастать нечем). Но стоит помнить, что именно в это время кто-то защищает страну – в условиях, как правило, не слишком комфортных, а кто-то и умирает от старых ран. И, по большому счету, совершенно неважно, разделяет этот человек взгляд на наше советское прошлое как на историческую вершину российской цивилизации (а такой точки зрения в конце жизни придерживался даже известный критик советской системы Александр Зиновьев), или же считает необходимым вести нашу преемственность напрямую от царской России. Главное – он за нашу страну, а не за то, чтобы она была игрушкой в чужих руках.
Мой уже послепраздничный призыв в связи с этим даже не к примирению, но к тому, чтобы споры о прошлом не заслоняли для нас настоящее и будущее и никоим образом не давали тем, кто по другую сторону этой, никуда не исчезнувшей линии фронта, нас разделять и нами манипулировать.
Тем более, что вокруг нас – все весьма неспокойно, хотя сразу это, может быть, пока и не особенно заметно.
Когда кризис только начинался, я выдвинул предположение, что он может похоронить под собой идею так называемого «постиндустриального» мира. Того самого, в рамках которого, вроде как, промышленное производство уже как будто бы и не нужно (во всяком случае, развитому миру), а нужно лишь плодить и разводить всякого рода офисный планктон. Сейчас же, похоже, эта гипотеза начинает подтверждаться. В Европе четко выделилась группа «локомотивов» - тех, кто вполне самодостаточен и сохранил высокий уровень промышленного развития. В то же время, часть европейских государств, в том числе тех, что, следуя рекомендациям и прямым предписаниям из Брюсселя, практически уничтожили свою промышленность и значительную часть сельского хозяйства, теперь совершенно непонятно за счет чего рассчитывают жить дальше. Да, наверное, можно сделать и из Испании, и из Португалии, и из Греции исключительно туристические центры. Но где в наступающем после затянувшейся кредитной вечеринки (того самого праздника, уже в переносном смысле, после которого для всего развитого мира сейчас наступают тяжелые будни) конца прежнего - начала нынешнего века взять столько туристов из северных стран с платежеспособным спросом на эту услугу? Тем более, что, если в Средиземноморье не будет войн и терроризма, то в Турции и Египте (а также Тунисе, Алжире, Марокко и др.) всяко должно быть дешевле. Либо стоимость услуг и, соответственно, уровень жизни в некоторых европейских странах должен для обеспечения конкурентоспособности приблизиться к африканскому.
Или лучше бы, конечно, африканский уровень подтянуть, но ведь давно и хорошо известно, что на всех, при таком уровне потребления, ресурсов точно не хватит…
В Финляндии, Норвегии и Швеции пока все более или менее нормально, терпимо. Есть мощные высокоразвитые экономики и высокая степень способности к самообеспечению. А вот в мечтавших быть похожими на них прибалтийских странах – бывших республиках СССР – дела совсем плохи. Почему? Да потому, что восприняли от тех, на кого стремились быть похожими, лишь внешнюю форму, существо же – высокоразвитую промышленность и сельское хозяйство, а также место в мировой системе разделения труда (которое просто так и из милости не дается) – то ли не заметили, то ли сочли пережитком прошлого – «устаревшего индустриального» (еще до «постиндустриального») мира… И чем теперь жить? Что теперь есть? Как сохранить уже привычный весьма высокий уровень жизни большинства населения?
Кстати, этот кризис, похоже, добавит топлива в топку носителей идей кризиса европейского «социального государства». В том смысле, что они же ведь предупреждали: «Боливар» не выдержит таких высоких зарплат, пособий, пенсий и вообще госрасходов. И весьма похоже на то, что, тем или иным путем, наступление на уровень жизни большинства европейцев сейчас будет осуществляться. Вопрос лишь один: будет это делаться более или менее равномерно по всему ЕС, или же произойдет и как-то зафиксируется разделение ЕС на несколько зон – со своими весьма различными уровнями жизни и жизненными стандартами. Что, в свою очередь, потребует и введения тех или иных более или менее формализованных ограничений на свободу миграции и перетекания трудовых ресурсов внутри ЕС. Одна из первых тому весьма серьезных ласточек – забастовка пилотов «Люфтганзы», недовольных, в том числе, приемом на работу пилотов из других стран (в том числе, разумеется, новых стран ЕС), согласных работать за меньшую зарплату…
Но, с другой стороны, и на примере волнений в Греции, и той же забастовки немецких пилотов, мы видим, как организованы в европейских странах и работники, и работодатели. И одна ситуация, когда, как это было до кризиса, глобализация поглощала в основном слабые и недостаточно развитые страны, а странам высокоразвитым несла, кроме ощутимых выгод, еще и тогда лишь намечавшиеся угрозы, до поры до времени прикрывавшиеся сохранением высокого уровня жизни за счет пирамиды безудержной кредитной экспансии. И совсем другое дело, когда германские и французские работники осознают, что либо они должны радикально урезать аппетиты (в противном случае их места займут те же эстонцы, латыши, литовцы, болгары, румыны и далее по списку) – это вариант их согласия с трактовкой ситуации как кризиса или даже кончины европейского социального государства. Либо они должны добиться возврата к приоритетности национальной социальной и экономической политики над политикой ЕС – со всеми вытекающими последствиями в части единства столь поспешно расширившегося ЕС. То есть, социальное государство сохранить окажется можно, но придется поступиться и идеями глобальной планетарной «свободы торговли», и даже европейского единства. Но куда тогда деваться так поверившим в постиндустриальный мир, которым их поманили, бывшим советским республикам и соцстранам восточной Европы? И это не вопрос об их возврате в лоно России – СССР - Российской империи. Может быть, не очень-то и будет нужно. Вопрос другой: останутся ли они в этом случае стабильными, цивилизованными и элементарно безопасными для нас соседями? Не в том смысле, что мгновенно одичают и кинутся на нас. Нет. Но в том смысле, что масштабные проблемы и противоречия в истории человечества прежде, как известно, разрешались преимущественно войной. И войну эту всегда находилось кому спровоцировать и организовать…
Тем более, что проблемы даже и для самых успешных европейских стран и для США будут лишь нарастать. Во всяком случае, если им не удастся далее эффективно осуществлять торможение развития окружающего мира. В частности, если Китай, Индия и Бразилия (о России пока умолчим), а также и Иран, Вьетнам и ряд других стран будут все больше и больше брать на себя все более полное самообеспечение и производство на экспорт не только предметов широкого потребления, но и машин, оборудования, авиационной техники (в чем США и ЕС пока практически мировые монополисты) и т.п. На предыдущем историческом этапе ускоренного глобального мирового расширенного производства и инновационного роста западный мир все время успевал создать что-либо такое, без чего окружающему миру было попросту не прожить. Но, не исключено, что этот период может смениться и длительным периодом объективного ограничения общемирового спроса и, соответственно, ограничения инновационного развития. Или, как вариант, инновационное развитие в локомотивах западного мира будет продолжаться, но его плоды не будут представляться всему окружающему миру столь ценными и безальтернативными, чтобы платить за них добровольно любые деньги.
Возможно ли это, если учесть, что основным мотором глобального ускоренного развития в предшествующий период была не более чем общемировая кредитно-финансовая пирамида? Пожалуй, возможно. И что тогда – за счет чего США и даже хотя бы одни лишь лидеры ЕС сохранят нынешний уровень потребления?
И вот здесь напомню: известному западному политическому деятелю приписывают слова, что России не нужно 150 млн. человек населения – достаточно и 15 млн. В том смысле, что для поддержания «трубы», качающей наши энергоресурсы на Запад, обслуживающего персонала больше и не требуется. Вовлечение же остального населения в значимую экономическую активность неминуемо приведет к экономическому развитию России и… отвлечению ресурсов, которые так нужны Западу. Что ж, с точки зрения исторически неизменного абсолютного эгоцентризма Запада, в этом, безусловно, есть логика.
Но, с другой стороны, а сколько населения в новых условиях (когда остальной окружающий мир все больше перестает нуждаться в ее услугах) нужно Европе, при том, что у нее-то как раз лишних ресурсов точно нет? Сколько людей в новых условиях способна будет прокормить Европа? И не получится ли так, что она снова естественно разделится на часть одну, способную к самообеспечению на достаточно высоком уровне, в том числе, и по причине высокого уровня научно-технологического и вновь промышленного развития, а также благоприятных условий для ведения сельского хозяйства (но снова относительно закрытую от окружающего мира – жестко регулирующую товарные и миграционные потоки), и часть, способную лишь к весьма скудному самообеспечению, в том числе, и по причине худшего климата, а также из-за утери промышленно-технологического потенциала, и тоже способную выживать даже и так лишь в условиях отсутствия навязанной прямой конкуренции с более развитыми и богатыми соседями?
Это – не прогноз. Но это вариант естественного развития событий, если не будут предприняты какие-то значительные волевые усилия.
Способна ли Европа предпринять эти волевые усилия? И, главное, в каком направлении они могут быть предприняты?
В качестве одного из вариантов уже забрасывается идея глубокой интеграции Европы и России. В рамках такого сценария теоретически Европа получит доступ к освоению ресурсов России, Россия же – европейские технологии и реиндустриализацию на новом научно-технологическом уровне. Звучит красиво, но с одной оговоркой: а что мешало раньше?
Природные ресурсы свои мы и так Европе исправно поставляем, но технологического прорыва взамен, как известно, не имеем. И тут нам объясняют (как это объясняли и двадцать лет назад, когда планировали масштабную приватизацию госсобственности), что все дело в «чувстве хозяина», точнее, в его отсутствии. В том смысле, что когда Европа будет участвовать в освоении Сибири не как бедный родственник, не как в освоении чужого, но как полноправный партнер, осваивающий свое, тогда будет совсем другое дело. Припоминается, что-то подобное и мы уже слышали, когда нам навязывали незабвенные «соглашения о разделе продукции». А также и слышал весь… колониальный мир – примерно аналогичные сказочки для дурачков.
И яркий пример неспособности нашей нынешней государственности о чем-либо всерьез с кем-то договориться так, чтобы наши интересы не были ущемлены – ситуация в электроэнергетике. Премьер Путин только что вынужден был признать, что новые собственники генерирующих станций, а это все наши старые знакомые – «трудоголики» Вексельберг, Лебедев, Потанин и Прохоров (фамилии перечислил премьер), не выполняют свои постприватизационные инвестиционные обязательства и, более того, 60 млрд. рублей, в том числе, часть из которых прямо выделена государством, уже использовали нецелевым образом. Премьер деликатно попросил коллег выполнять свои обязательства, но у меня встречный вопрос – цитата из прежнего выступления премьера: «Посадки где?». Тем более, что, как следует из выступления того же премьера, им (трудоголикам) уже шли навстречу, сроки переносили, госпомощь в кризис оказали, но далее ничего конструктивного не происходит. Так и кто ответит? Если дело организовано так, что олигархов и привлечь в результате не за что (или не хочется), то, значит отвечать должен кто-то другой – тот, кто все это от имени государства так организовал? Или я не прав?
Сейчас же, повторю, я привел этот пример не как слабости нашей власти вообще, но как демонстрацию ее неспособности чего-либо добиться – даже того, на что есть полное и безусловное право - в отношении тех, за кем есть хоть какая-то минимальная сила. Что за Европой сила несопоставимая со всей мощью нашего олигархата, в этом, надеюсь, сомнений нет? Ресурсов, в частности, природных, у них, конечно, поменьше. Но элементарной дееспособности и организованности, солидарности и целеустремленности, к сожалению, существенно больше, чем у нас.
И как тогда нам – таким - с ними «интегрироваться»? Это, получается, сразу то же самое, что просто сдаться. И будет уже не в Объединенной Европе три сорта государств, а в объединенной Евразии – четыре сорта. И какой сорт будем - понятно…
А если не сдаваться, то нужно готовиться. Если не к худшему, то к очень сложному и тяжелому. И всякие споры в этой ситуации на тему, какой путь был правильнее девяносто с лишним лет назад – эволюционный или революционный – вполне возможны и уместны. Но споры, а не распри, не новая вражда на этой основе.
И последнее: как сейчас раскручивается скандал по поводу предстоящего вывешивания портретов Сталина как главнокомандующего к шестидесятипятилетию Победы. А еще до этого сколько было переживаний в связи с тем, что Сталин объективно выходил в лидеры телешоу по выявлению главного героя истории России («Имя России»)… Но ответ ведь известен: если власть безответственно мягка и добродушна по отношению к тем, кто берет на себя и потребляет много, а своих обязательств (в том числе, постприватизационных инвестиционных) не выполняет; и столь же или даже более того ласкова по отношению к тем, кто все безответственное безобразие с «реформированием» электроэнергетики затеял, не обеспечив (и даже не предложив) жесточайших механизмов ответственности – соответствующих масштабу вопроса, то по кому должны естественно затосковать люди? По тому, кто способен спрашивать строго. Приоритетом на эмоциональном уровне – чуть ли не единственным – выходит это. Чему же тут удивляться?
Главное: праздники, похоже, заканчиваются. Какое там смягчение ответственности за экономические преступления? Спрашивать строго все равно придется. Кто будет спрашивать и с кого, и насколько это будет справедливо – другой вопрос. Но, похоже, весь мир просто обречен на определенное ужесточение. И нам к этому придется быть готовыми.
В прямом – мы отметили День защитника Отечества. Отметить отметили, но, судя по всему, им (скажем аккуратно, кому-то) все-таки удается нас разделить, а некоторых и перессорить. Молодцы.
Казалось бы, День защитника Отечества для всех, кто за это самое Отечество, а не против него – праздник. Можно спорить, лучшая ли выбрана дата. Можно спорить, верная ли проводится внешняя и оборонная политика, а также, в данном случае, в обеспечение политики оборонной – экономическая (по последнему вопросу мое негативное мнение известно из прежних статей). Наконец, о том, как государство и общество благодарят своих защитников (здесь тоже нам, к сожалению, похвастать нечем). Но стоит помнить, что именно в это время кто-то защищает страну – в условиях, как правило, не слишком комфортных, а кто-то и умирает от старых ран. И, по большому счету, совершенно неважно, разделяет этот человек взгляд на наше советское прошлое как на историческую вершину российской цивилизации (а такой точки зрения в конце жизни придерживался даже известный критик советской системы Александр Зиновьев), или же считает необходимым вести нашу преемственность напрямую от царской России. Главное – он за нашу страну, а не за то, чтобы она была игрушкой в чужих руках.
Мой уже послепраздничный призыв в связи с этим даже не к примирению, но к тому, чтобы споры о прошлом не заслоняли для нас настоящее и будущее и никоим образом не давали тем, кто по другую сторону этой, никуда не исчезнувшей линии фронта, нас разделять и нами манипулировать.
Тем более, что вокруг нас – все весьма неспокойно, хотя сразу это, может быть, пока и не особенно заметно.
Когда кризис только начинался, я выдвинул предположение, что он может похоронить под собой идею так называемого «постиндустриального» мира. Того самого, в рамках которого, вроде как, промышленное производство уже как будто бы и не нужно (во всяком случае, развитому миру), а нужно лишь плодить и разводить всякого рода офисный планктон. Сейчас же, похоже, эта гипотеза начинает подтверждаться. В Европе четко выделилась группа «локомотивов» - тех, кто вполне самодостаточен и сохранил высокий уровень промышленного развития. В то же время, часть европейских государств, в том числе тех, что, следуя рекомендациям и прямым предписаниям из Брюсселя, практически уничтожили свою промышленность и значительную часть сельского хозяйства, теперь совершенно непонятно за счет чего рассчитывают жить дальше. Да, наверное, можно сделать и из Испании, и из Португалии, и из Греции исключительно туристические центры. Но где в наступающем после затянувшейся кредитной вечеринки (того самого праздника, уже в переносном смысле, после которого для всего развитого мира сейчас наступают тяжелые будни) конца прежнего - начала нынешнего века взять столько туристов из северных стран с платежеспособным спросом на эту услугу? Тем более, что, если в Средиземноморье не будет войн и терроризма, то в Турции и Египте (а также Тунисе, Алжире, Марокко и др.) всяко должно быть дешевле. Либо стоимость услуг и, соответственно, уровень жизни в некоторых европейских странах должен для обеспечения конкурентоспособности приблизиться к африканскому.
Или лучше бы, конечно, африканский уровень подтянуть, но ведь давно и хорошо известно, что на всех, при таком уровне потребления, ресурсов точно не хватит…
В Финляндии, Норвегии и Швеции пока все более или менее нормально, терпимо. Есть мощные высокоразвитые экономики и высокая степень способности к самообеспечению. А вот в мечтавших быть похожими на них прибалтийских странах – бывших республиках СССР – дела совсем плохи. Почему? Да потому, что восприняли от тех, на кого стремились быть похожими, лишь внешнюю форму, существо же – высокоразвитую промышленность и сельское хозяйство, а также место в мировой системе разделения труда (которое просто так и из милости не дается) – то ли не заметили, то ли сочли пережитком прошлого – «устаревшего индустриального» (еще до «постиндустриального») мира… И чем теперь жить? Что теперь есть? Как сохранить уже привычный весьма высокий уровень жизни большинства населения?
Кстати, этот кризис, похоже, добавит топлива в топку носителей идей кризиса европейского «социального государства». В том смысле, что они же ведь предупреждали: «Боливар» не выдержит таких высоких зарплат, пособий, пенсий и вообще госрасходов. И весьма похоже на то, что, тем или иным путем, наступление на уровень жизни большинства европейцев сейчас будет осуществляться. Вопрос лишь один: будет это делаться более или менее равномерно по всему ЕС, или же произойдет и как-то зафиксируется разделение ЕС на несколько зон – со своими весьма различными уровнями жизни и жизненными стандартами. Что, в свою очередь, потребует и введения тех или иных более или менее формализованных ограничений на свободу миграции и перетекания трудовых ресурсов внутри ЕС. Одна из первых тому весьма серьезных ласточек – забастовка пилотов «Люфтганзы», недовольных, в том числе, приемом на работу пилотов из других стран (в том числе, разумеется, новых стран ЕС), согласных работать за меньшую зарплату…
Но, с другой стороны, и на примере волнений в Греции, и той же забастовки немецких пилотов, мы видим, как организованы в европейских странах и работники, и работодатели. И одна ситуация, когда, как это было до кризиса, глобализация поглощала в основном слабые и недостаточно развитые страны, а странам высокоразвитым несла, кроме ощутимых выгод, еще и тогда лишь намечавшиеся угрозы, до поры до времени прикрывавшиеся сохранением высокого уровня жизни за счет пирамиды безудержной кредитной экспансии. И совсем другое дело, когда германские и французские работники осознают, что либо они должны радикально урезать аппетиты (в противном случае их места займут те же эстонцы, латыши, литовцы, болгары, румыны и далее по списку) – это вариант их согласия с трактовкой ситуации как кризиса или даже кончины европейского социального государства. Либо они должны добиться возврата к приоритетности национальной социальной и экономической политики над политикой ЕС – со всеми вытекающими последствиями в части единства столь поспешно расширившегося ЕС. То есть, социальное государство сохранить окажется можно, но придется поступиться и идеями глобальной планетарной «свободы торговли», и даже европейского единства. Но куда тогда деваться так поверившим в постиндустриальный мир, которым их поманили, бывшим советским республикам и соцстранам восточной Европы? И это не вопрос об их возврате в лоно России – СССР - Российской империи. Может быть, не очень-то и будет нужно. Вопрос другой: останутся ли они в этом случае стабильными, цивилизованными и элементарно безопасными для нас соседями? Не в том смысле, что мгновенно одичают и кинутся на нас. Нет. Но в том смысле, что масштабные проблемы и противоречия в истории человечества прежде, как известно, разрешались преимущественно войной. И войну эту всегда находилось кому спровоцировать и организовать…
Тем более, что проблемы даже и для самых успешных европейских стран и для США будут лишь нарастать. Во всяком случае, если им не удастся далее эффективно осуществлять торможение развития окружающего мира. В частности, если Китай, Индия и Бразилия (о России пока умолчим), а также и Иран, Вьетнам и ряд других стран будут все больше и больше брать на себя все более полное самообеспечение и производство на экспорт не только предметов широкого потребления, но и машин, оборудования, авиационной техники (в чем США и ЕС пока практически мировые монополисты) и т.п. На предыдущем историческом этапе ускоренного глобального мирового расширенного производства и инновационного роста западный мир все время успевал создать что-либо такое, без чего окружающему миру было попросту не прожить. Но, не исключено, что этот период может смениться и длительным периодом объективного ограничения общемирового спроса и, соответственно, ограничения инновационного развития. Или, как вариант, инновационное развитие в локомотивах западного мира будет продолжаться, но его плоды не будут представляться всему окружающему миру столь ценными и безальтернативными, чтобы платить за них добровольно любые деньги.
Возможно ли это, если учесть, что основным мотором глобального ускоренного развития в предшествующий период была не более чем общемировая кредитно-финансовая пирамида? Пожалуй, возможно. И что тогда – за счет чего США и даже хотя бы одни лишь лидеры ЕС сохранят нынешний уровень потребления?
И вот здесь напомню: известному западному политическому деятелю приписывают слова, что России не нужно 150 млн. человек населения – достаточно и 15 млн. В том смысле, что для поддержания «трубы», качающей наши энергоресурсы на Запад, обслуживающего персонала больше и не требуется. Вовлечение же остального населения в значимую экономическую активность неминуемо приведет к экономическому развитию России и… отвлечению ресурсов, которые так нужны Западу. Что ж, с точки зрения исторически неизменного абсолютного эгоцентризма Запада, в этом, безусловно, есть логика.
Но, с другой стороны, а сколько населения в новых условиях (когда остальной окружающий мир все больше перестает нуждаться в ее услугах) нужно Европе, при том, что у нее-то как раз лишних ресурсов точно нет? Сколько людей в новых условиях способна будет прокормить Европа? И не получится ли так, что она снова естественно разделится на часть одну, способную к самообеспечению на достаточно высоком уровне, в том числе, и по причине высокого уровня научно-технологического и вновь промышленного развития, а также благоприятных условий для ведения сельского хозяйства (но снова относительно закрытую от окружающего мира – жестко регулирующую товарные и миграционные потоки), и часть, способную лишь к весьма скудному самообеспечению, в том числе, и по причине худшего климата, а также из-за утери промышленно-технологического потенциала, и тоже способную выживать даже и так лишь в условиях отсутствия навязанной прямой конкуренции с более развитыми и богатыми соседями?
Это – не прогноз. Но это вариант естественного развития событий, если не будут предприняты какие-то значительные волевые усилия.
Способна ли Европа предпринять эти волевые усилия? И, главное, в каком направлении они могут быть предприняты?
В качестве одного из вариантов уже забрасывается идея глубокой интеграции Европы и России. В рамках такого сценария теоретически Европа получит доступ к освоению ресурсов России, Россия же – европейские технологии и реиндустриализацию на новом научно-технологическом уровне. Звучит красиво, но с одной оговоркой: а что мешало раньше?
Природные ресурсы свои мы и так Европе исправно поставляем, но технологического прорыва взамен, как известно, не имеем. И тут нам объясняют (как это объясняли и двадцать лет назад, когда планировали масштабную приватизацию госсобственности), что все дело в «чувстве хозяина», точнее, в его отсутствии. В том смысле, что когда Европа будет участвовать в освоении Сибири не как бедный родственник, не как в освоении чужого, но как полноправный партнер, осваивающий свое, тогда будет совсем другое дело. Припоминается, что-то подобное и мы уже слышали, когда нам навязывали незабвенные «соглашения о разделе продукции». А также и слышал весь… колониальный мир – примерно аналогичные сказочки для дурачков.
И яркий пример неспособности нашей нынешней государственности о чем-либо всерьез с кем-то договориться так, чтобы наши интересы не были ущемлены – ситуация в электроэнергетике. Премьер Путин только что вынужден был признать, что новые собственники генерирующих станций, а это все наши старые знакомые – «трудоголики» Вексельберг, Лебедев, Потанин и Прохоров (фамилии перечислил премьер), не выполняют свои постприватизационные инвестиционные обязательства и, более того, 60 млрд. рублей, в том числе, часть из которых прямо выделена государством, уже использовали нецелевым образом. Премьер деликатно попросил коллег выполнять свои обязательства, но у меня встречный вопрос – цитата из прежнего выступления премьера: «Посадки где?». Тем более, что, как следует из выступления того же премьера, им (трудоголикам) уже шли навстречу, сроки переносили, госпомощь в кризис оказали, но далее ничего конструктивного не происходит. Так и кто ответит? Если дело организовано так, что олигархов и привлечь в результате не за что (или не хочется), то, значит отвечать должен кто-то другой – тот, кто все это от имени государства так организовал? Или я не прав?
Сейчас же, повторю, я привел этот пример не как слабости нашей власти вообще, но как демонстрацию ее неспособности чего-либо добиться – даже того, на что есть полное и безусловное право - в отношении тех, за кем есть хоть какая-то минимальная сила. Что за Европой сила несопоставимая со всей мощью нашего олигархата, в этом, надеюсь, сомнений нет? Ресурсов, в частности, природных, у них, конечно, поменьше. Но элементарной дееспособности и организованности, солидарности и целеустремленности, к сожалению, существенно больше, чем у нас.
И как тогда нам – таким - с ними «интегрироваться»? Это, получается, сразу то же самое, что просто сдаться. И будет уже не в Объединенной Европе три сорта государств, а в объединенной Евразии – четыре сорта. И какой сорт будем - понятно…
А если не сдаваться, то нужно готовиться. Если не к худшему, то к очень сложному и тяжелому. И всякие споры в этой ситуации на тему, какой путь был правильнее девяносто с лишним лет назад – эволюционный или революционный – вполне возможны и уместны. Но споры, а не распри, не новая вражда на этой основе.
И последнее: как сейчас раскручивается скандал по поводу предстоящего вывешивания портретов Сталина как главнокомандующего к шестидесятипятилетию Победы. А еще до этого сколько было переживаний в связи с тем, что Сталин объективно выходил в лидеры телешоу по выявлению главного героя истории России («Имя России»)… Но ответ ведь известен: если власть безответственно мягка и добродушна по отношению к тем, кто берет на себя и потребляет много, а своих обязательств (в том числе, постприватизационных инвестиционных) не выполняет; и столь же или даже более того ласкова по отношению к тем, кто все безответственное безобразие с «реформированием» электроэнергетики затеял, не обеспечив (и даже не предложив) жесточайших механизмов ответственности – соответствующих масштабу вопроса, то по кому должны естественно затосковать люди? По тому, кто способен спрашивать строго. Приоритетом на эмоциональном уровне – чуть ли не единственным – выходит это. Чему же тут удивляться?
Главное: праздники, похоже, заканчиваются. Какое там смягчение ответственности за экономические преступления? Спрашивать строго все равно придется. Кто будет спрашивать и с кого, и насколько это будет справедливо – другой вопрос. Но, похоже, весь мир просто обречен на определенное ужесточение. И нам к этому придется быть готовыми.
Комментариев нет:
Отправить комментарий